Неточные совпадения
В
куски изорвали его острые
камни, пропавшего среди пропасти, и мозг его, смешавшись с кровью, обрызгал росшие по неровным стенам провала кусты.
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России, видел прекрасные здания школ, сытый скот на опушках лесов; видел, что каждый
кусок земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая
камень и болото, медлительные финны.
Вот и повозка на дворе, щи в замороженных
кусках уже готовы, мороженые пельмени и струганина тоже; бутылки с вином обшиты войлоком, ржаной хлеб и белые булки — все обращено в
камень.
…В Москву я из деревни приехал в Великий пост; снег почти сошел, полозья режут по
камням, фонари тускло отсвечиваются в темных лужах, и пристяжная бросает прямо в лицо мороженую грязь огромными
кусками. А ведь престранное дело: в Москве только что весна установится, дней пять пройдут сухих, и вместо грязи какие-то облака пыли летят в глаза, першит, и полицмейстер, стоя озабоченно на дрожках, показывает с неудовольствием на пыль — а полицейские суетятся и посыпают каким-то толченым кирпичом от пыли!»
Я не понял ничего, но невольно запоминал такие и подобные слова, — именно потому запоминал, что в простоте этих слов было нечто досадно таинственное: ведь не требовалось никакого особого уменья взять
камень,
кусок хлеба, чашку, молоток!
Все, все, и
камни, и
куски земли — живые чувства.
Мы тут же нашли несколько окаменелостей, которые и после долго у нас хранились и которые можно назвать редкостью; это был большой
кусок пчелиного сота и довольно большая лепешка или кучка рыбьей икры совершенно превратившаяся в
камень.
Когда Власов видел, что на него идут люди, он хватал в руки
камень, доску,
кусок железа и, широко расставив ноги, молча ожидал врагов.
И вот, в тот момент, когда мы уже догнали эту мечту, когда мы схватили ее вот так (Его рука сжалась: если бы в ней был
камень — из
камня брызнул бы сок), когда уже осталось только освежевать добычу и разделить ее на
куски, — в этот самый момент вы — вы…
Я чувствовал: бледнею — и вот сейчас все увидят это… Но граммофон во мне проделывал 50 установленных жевательных движений на каждый
кусок, я заперся в себя, как в древнем непрозрачном доме — я завалил дверь
камнями, я завесил окна…
Ближе — прислонившись ко мне плечом — и мы одно, из нее переливается в меня — и я знаю, так нужно. Знаю каждым нервом, каждым волосом, каждым до боли сладким ударом сердца. И такая радость покориться этому «нужно». Вероятно,
куску железа так же радостно покориться неизбежному, точному закону — и впиться в магнит.
Камню, брошенному вверх, секунду поколебаться — и потом стремглав вниз, наземь. И человеку, после агонии, наконец вздохнуть последний раз — и умереть.
Закуска была так называемая дворянская, то есть зачерствелый балык, колбаса твердая как
камень и мелко нарезанные
куски икры буроватого цвета; на том же подносе стоял графин с белою водкой и бутылка тенерифа.
Первое есть не что иное, как обруч деревянный или железный, подшитый сетью; на середине его прикрепляется
камень для тяжести и
кусок мяса, рыбы или хлеба: первые — чем вонючее, тем лучше.
Внутри каждого лаптя (с привязанным к нему
камнем или набитого глиной для скорейшего погружения) должно прикрепить лычком
кусок какого-нибудь мяса, рыбы, если случится, а если нет ни того, ни другого, то корку хлеба; рачни раскидать по реке, саженях в пяти одна от другой.
Старику стало тяжело среди этих людей, они слишком внимательно смотрели за
кусками хлеба, которые он совал кривою, темной лапой в свой беззубый рот; вскоре он понял, что лишний среди них; потемнела у него душа, сердце сжалось печалью, еще глубже легли морщины на коже, высушенной солнцем, и заныли кости незнакомою болью; целые дни, с утра до вечера, он сидел на
камнях у двери хижины, старыми глазами глядя на светлое море, где растаяла его жизнь, на это синее, в блеске солнца, море, прекрасное, как сон.
Но однажды, в глухом углу, около городской стеньг, она увидала другую женщину: стоя на коленях около трупа, неподвижная, точно
кусок земли, она молилась, подняв скорбное лицо к звездам, а на стене, над головой ее, тихо переговаривались сторожевые и скрежетало оружие, задевая
камни зубцов.
На тротуаре в тени большого дома сидят, готовясь обедать, четверо мостовщиков — серые, сухие и крепкие
камни. Седой старик, покрытый пылью, точно пеплом осыпан, прищурив хищный, зоркий глаз, режет ножом длинный хлеб, следя, чтобы каждый
кусок был не меньше другого. На голове у него красный вязаный колпак с кистью, она падает ему на лицо, старик встряхивает большой, апостольской головою, и его длинный нос попугая сопит, раздуваются ноздри.
Чекко спрятал в карман этот
кусок бумаги, но он лег ему на сердце
камнем и с каждым днем всё становился тяжелей. Не однажды он хотел показать письмо священнику, но долгий опыт жизни убедил его, что люди справедливо говорят: «Может быть, поп и говорит богу правду про людей, но людям правду — никогда».
Рассказчик усмехнулся, протянув руку к бутылке, — она была пуста. Он небрежно отбросил ее на
камни, где валялись молотки, кирки и темной змеей вытянулся
кусок бикфордова шнура.
Тогда раздался страшный гром… железо ворот разлетелось в
куски… и в то же время из горы хлынуло пламя и дым и раздался громовой голос… от которого сотряслась земля и с горы посыпались
камни к ногам рыцарева коня.
Трубочист развернул свой узелок, положил на
камень кусок ржаного хлеба, из которого состоял весь его обед, и проговорил...
Артамонов ждал, что все засмеются, — тогда стало бы понятнее, но все за столом поднялись на ноги и молча смотрели, как лениво женщина отклеивалась, отрывалась от крышки рояля; казалось, что она только что пробудилась от сна, а под нею —
кусок ночи, сгущённый до плотности
камня; это напомнило какую-то сказку.
Естественно, что каждый
кусок хлеба, падавший на мою долю, ложился
камнем на душу мне.
«Ситцы есть у нас богатые,
Есть миткаль, кумач и плис.
Есть у нас мыла пахучие —
По две гривны за
кусок,
Есть румяна нелинючие —
Молодись за пятачок!
Видишь,
камни самоцветные
В перстеньке как жар горят.
Есть и любчики заветные —
Хоть кого приворожат...
Во время прогулок, которые для всех больных были обязательны, Петров держался в стороне, так как боялся внезапного нападения, и летом держал в кармане
камень, а зимою —
кусок льда или сдавленного снега; в стороне от других находился и тот больной, что стучит.
Она была прелакомый
кусокИ многих дум и взоров стала целью.
Как быть: пчела садится на цветок,
А не на
камень; чувствам и веселью
Казенных не назначено дорог.
На брачном ложе Марья Николавна
Была, как надо, ласкова, исправна.
Но, говорят (хоть, может быть, и лгут),
Что долг супруги — только лишний труд.
Мужья у жен подобных (не в обиду
Будь сказано), как вывеска для виду.
В бедной келье, сложенной из огромных
камней, при скупом свете треножной лампы, на большом четвероугольном
куске гранита сидел монах, лет за пятьдесят; перед ним лежал развернутый свиток Августина; одна рука поддерживала голову, покрытую черными волосами, перемешавшимися с сединою, другой он придерживал свиток.
Красив он был, как черт в праздник, жупан шит золотом, на боку сабля, как молния сверкает, чуть конь ногой топнет, вся эта сабля в
камнях драгоценных, и голубой бархат на шапке, точно неба
кусок, — важный был господарь старый!
— Вместо вражды, — любовь; вместо побиения
камнями —
кусок хлеба, и не только
кусок хлеба, все удобства жизни, почти до роскоши.
Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил
камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пестрая собака, и злая-презлая; звали ее Уляшин. Жилин уже наперед прикормил ее. Услыхал Уляшин, — забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул, кинул лепешки
кусок, Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать.
Один инженер сказал, что
камень надо разбивать на
куски порохом и потом по частям свезти его, и что это будет стоить 8000 рублей; другой сказал, что под
камень надо подвести большой каток и на катке свезти
камень, и что это будет стоить 6000 рублей.
Вместо мертвой девушки, вместо призрака горийской красавицы я увидела трех сидевших на полу горцев, которые при свете ручного фонаря рассматривали
куски каких-то тканей. Они говорили тихим шепотом. Двоих из них я разглядела. У них были бородатые лица и рваные осетинские одежды. Третий сидел ко мне спиной и перебирал в руках крупные зерна великолепного жемчужного ожерелья. Тут же рядом лежали богатые, золотом расшитые седла, драгоценные уздечки и нарядные,
камнями осыпанные дагестанские кинжалы.
И, засыпая, последним ярким образом от прожитого дня он уносил с собою
кусок горячего, залитого солнцем стертого
камня, или толстый слой нежно-жгучей, щекочущей пыли.